В понедельник днем судебный процесс по обвинению бывшего саратовского градоначальника Юрия Аксененко начался с полуторачасовым опозданием: в московском аэропорту с оправлением в Саратов задержался самолет со столичным адвокатом подсудимого – Евгением Алымовым на борту.

Как мы уже сообщали, пара столичных защитников Аксененко вахтовым методом обслуживает по неделе своего высокопоставленного клиента, с понедельника по пятницу, и один из них постоянно отправляется из Москвы утром в понедельник: специально для этих персон в этот день заседания назначаются позже обычного, в 11.30. Видимо, презирая ездить поездом, она выбирает воздушное сообщение и требует для себя специальных условий в процессе. Спустившись с аэроплана на саратовскую землю и добравшись до облсуда только к часу дня, господин Алымов, кажется, явно не от переутомления в московском аэропорту впервые в ходе процесса начал позволять себе кричать на свидетелей. Сегодня досталось от него важному и очень долго ожидаемому свидетелю Денису Левченко – бывшему заместителю начальника правового отдела и управления правового обеспечения горадминистрации во времена правления городом находящимся сейчас на скамье подсудимых Аксененко, а ныне – индивидуальному предпринимателю.

Господин защитник позволил себе сегодня выйти из «берегов приличия и корректности» в связи с достаточно убедительными показаниями свидетеля Левченко, раскрывающими механизм административного удовлетворения Юрием Николаевичем земельного и иного имущественного аппетита своих ближайших и дальних родственников. Адвоката не устроили не очень приятные его подопечному откровения свидетеля, как при Аксененко он, нарушая действующие нормы об обязательном наличии в представленных на выделение земельных участков документов и в обход требований об обязательном информировании населения в средствах массовой информации или на сходах граждан о выделении любого участка физическому и юридическому лицу, поскольку так от него ради удовлетворения интересов мэра требовал его непосредственный начальник, руководитель этого же управления ныне покойный Новичков, а у него лично «не было никаких оснований сомневаться, что Юрий Николаевич действительно давал такие указания, а подписанный мэром проект постановления есть побуждение к действию». Это красноречивое свидетельство вынудило адвоката потребовать от Левченко «не заниматься домыслами» и задать ему вопрос: «Вас следователь убедил, что вы нарушаете закон и порядок предоставления земельного участка, или вы ранее действовали именно так»?        

На это свидетель снова пояснил и подтвердил, что часто, когда решался вопрос о выделении земельных участков чете Аксененко, в том числе и присутствующим в зале суда его дочери и зятю Куркиным, не соблюдались принятые нормы рассмотрения документов: не хватало некоторых документов, ряда подписей согласования, не было информации об ознакомлении общественности о выделении данного участка данному юридическому лицу. Например, несмотря на решительные протесты жителей одного из домов на улице Тракторной о выделении участка семье Роговых, вопрос был решен в пользу родственников. Так бывало и в ряде других случаев, что, впрочем, подтверждается и документами из материалов уголовного дела, представленными на обозрение суду и защитникам подсудимого. Последние нечего не имели против документов, но к Левченко, который также вспомнил, что подобным же манером решался вопрос о предоставлении участка земли на проспекте имени Кирова под строительство давно известного кафе «Одуванчик», опять имели вопросы.

Явно желая сделать своего подзащитного полностью не осведомленным о содержании подписываемых им постановлениях «о земле», Алымов поинтересовался у Левченко, не считает ли он, что «Юрий Николаевич был способен внимательно вчитаться в содержание положенных на его стол многочисленных постановлений для подписания?», а потому, мол, ничего не ведающего Аксененко подставляли его подчиненные, среди которых и свидетель Левченко. На что тот ответил: «Я помню, что люди с Тракторной улицы приходили на прием к Аксененко. Они выражали свое недовольство тем, что участок под бензозаправку предоставляют физическому лицу, просили мэра вмешаться, а Юрий Николаевич их выслушал, обещал разобраться и, не приняв людей, ушел в свой кабинет, а вскоре участок был передан Куркину. Родственники и приближенные к мэру лица могли иметь проект постановления и подпись Аксененко, которая фактически служила руководством к действию для его подчиненных и гарантией того, что постановление пройдет. Рогов все вопросы регулировал с мэром. Я опасался, что в деле отсутствуют некоторые документы, но Новичков опять ссылался на указания Аксененко. И я подписывал».

Тогда адвокаты «подъехали» с другой стороны и начали подробно расспрашивать свидетеля, где происходила эта памятная для него встреча Аксененко с «ходоками» с улицы Тракторной – в приемной мэра или в приемной городской администрации? Чем было вызвано эта попытка уточнить место – было не совсем ясно. Важно было другое – в ходе заседания были зачитаны материалы дела о том, что действительно многих обязательных при заявке на получение участка документов не хватало, на заявлении Рогова, например, даже нет даты выделения, акта выбора участка, а это уже грубые нарушения.   

После парочки защитников в дело вступил их содержащийся в прозрачной «клетке» клиент. Высунувшись из нее в узкое окно, Юрий Николаевич стал напирать на Левченко, что не было того, о чем он сейчас говорил, а потом и дошел фактически до обвинения свидетеля в непрофессионализме, что, однако, весьма странно: неужели господин подсудимый только сейчас засомневался в «непрофессионализме» дававшего весьма ценные показания свидетеля, а не тогда, когда тот работал в его команде и фактически помогал подписывать постановления, оспариваемые сейчас гособвинением, и позже, когда назначил его руководителем фонда поддержки учреждений культуры города? Аксененко поинтересовался у свидетеля, чем тот руководствовался, визируя эти проекты постановления, и получил, как представляется, исчерпывающий ответ: «Было решение Думы и указание Новичкова».

Сославшись на то, что Новичкова по причине его давней кончины уже нельзя допросить, адвокат Аксененко больше не стал задавать Левченко вопросы, и тот благополучно был отпущен. Однако это было не последнее слово Алымова. Вскоре после того, как гособвинитель Ольга Чернова зачитала заверенные печатью российского консульства в Гамбурге (Германия) свидетельские показания Владимира Зайцева, находящегося сейчас в Амстердаме, о том, что никто из четы Аксененко, как та утверждает, не передавали ему никаких денег за две новые трехкомнатные квартиры в доме на Московской улицы, адвокат высказал возражения против приобщения к делу этого документа. Его аргументы: он есть нарушение УПК о непосредственном присутствии свидетеля в суде, что этому могут помешать лишь особые обстоятельства, но защита тут их не видит, этот документ есть повторение свидетельских показаний Зайцева в ходе предварительного следствия, и, наконец, «этот документ свидетельствует о фальсификации, непонятна история его происхождения, непонятна и цель постоянно проживающего в Саратове Зайцева давать показания в Гамбурге, а потому документ не имеет никакого отношения к данному делу».

С доводами адвоката согласился и судья Владимир Стасенков. Однако гособвинитель в таком случае ходатайствовала о вызове в суд адвоката Зайцева – Игоря Ефремова для дачи пояснения причин письменных показаний Зайцева. Просьба была удовлетворена. Завтра утром господин Ефремов должен прояснить ситуацию.

Владимир ЕФИМОВ       

Информационное агентство «Местное время. Саратов»