В среду, в 14 часов, федеральный судья Заводского районного суда Саратова Ольга Зюбина продолжила слушания по иску депутата Государственной Думы Николая Панкова к журналисту Сергею Почечуеву о защите чести, достоинства и деловой репутации и взыскании компенсации морального вреда в размере двух миллионов рублей.

Госдепу не понравилось, что ранее работавший с ним в тесной спайке пропагандистов Почечуев после вынужденного расставания связал депутатскую деятельность Панкова в парламенте страны с членством в правящей партии: «Называя меня «госдеп Николай Панков» Почечуев намеренно увязывает депутатство с партийной деятельностью с тем, чтобы опорочить мою репутацию и честь среди соратников по партии «Единая России». По существу, Почечуев сообщил на пресс-конференции о моём неправильном поведении, о нарушении принципов партийного руководства, о занятии финансовой деятельностью в неустановленной форме и вне компетенции». (Стиль и пунктуация – авторские). Этот совершенно безобидный пассаж, как и многие другие претензии в исковом заявлении, в котором нет абсолютно никаких обоснований нанесения истцу морального вреда весом в два «лимона», не могут не вызвать удивления, поскольку современная российская избирательная система после ликвидации в ней так называемых независимых индивидуалов предусматривает попадание туда исключительно членов партии. Невольно задаёшься вопросом: «Неужто выдумавший в исковом заявлении собственное «неправильное поведение» (видимо, вхождение в общепартийный список) Панков собирается отрицать (и каким образом) это закреплённое в законодательстве положение и доказывать, что попал в Госдуму благодаря собственным инициативе и желанию, но только не по партийному списку «единороссов», как, впрочем, в тот же самый день и его более 30 однопартийцев - в областную Думу, где он ранее также присутствовал, и опять-таки по партийному принципу»?  Как позже выяснилось, этот важный аспект не обсуждался.     

Собственно, сегодняшнее заседание стало первым, поскольку предыдущее, состоявшееся семь дней назад, таковым считать нельзя из-за намеренного и совершенно очевидного нарушения представителем истца требований о предоставлении вместе с иском всех документов в двух экземплярах – для суда и ответчика, чего ранее странным образом упорно не замечала Зюбина. Впрочем, подобные нарушения адвокатом норм гражданско-процессуального кодекса продолжились и теперь: она не посчитала нужным представить Почечуеву скреплённое гербовой печатью справку из Госдумы о том, что Панков действительно является депутатом ГД ФС РФ, как будто кто-то сомневается в этом или оспаривает там его присутствие. Тем не менее судья вынуждена была удовлетворить законную просьбу Почечуева предоставить ему копию этой справки, как неделей ранее обязать представителя истца предоставить тому печатную снятую с редактируемого Почечуевым сайта версию нашумевшей пресс-конференции на 120 листах, для детального знакомства с которой ответчику понадобилось определённое время. Оно и было предоставлено. Судья поначалу предложила было возобновить заседания утром 17 марта, однако представитель Панкова адвокат Людмила Савина попросила перенести его на позднее время в связи с необходимостью в те же часы присутствовать в Октябрьском суде по иску другого депутата-«единоросса» Ивана Лобанова к «Коммерсанту», а назавтра – уже в Энгельсском суде по иску того же Панкова к журналистам Татьяне Никитиной и Денису Есипову. Это вполне безобидное сообщение вызвало дружный смех и изрядно позабавило присутствовавших журналистов, что госдепы судебные разбирательства с прессой определённым образом поставили на поток, чем заставляют всякий раз сильно напрячься адвоката и судей.     

Как оказалось, собственные претензии и требования выставил журналистам и адвокат, правда, пока лишь в удовлетворенном судьёй ходатайстве о запрещении газетным фотографам делать снимки её персоны: «Я не возражаю против присутствия здесь журналистов, но не разрешаю запечатлевать им мою внешность, мои позы, мою динамику и статику, я против зарисовывания моей внешности в виде шаржей и карикатур и публикации моего изображения. Я также заявляю о несогласии использовать мои фамилию, имя и отчество и употреблять корреспондентам мои реплики и фразы без согласования со мною правильности моих высказываний или цитат. Своего согласия на употребление моей речи и моего изображения в СМИ я не даю. Моя физиономия является моей частной жизнью. Я настоятельно прошу ограничить информацию в СМИ обо мне».

Этот неожиданный пассаж адвоката явно поставил в тупик судью. Впрочем, и сама «протестующая» против вмешательства в её протекающую на открытом и доступном всем судебном процессе частную жизнь, что, признаться, явилось своеобразным открытием – подобного мировая практика, кажется, ещё не знает. Видимо, потом поняла, что невольно перегнула палку, и в конце трёхчасового заседания всё-таки великодушно разрешила журналистам использовать её фамилию в отчётах, даже не выдвинула никаких ограничений и больше не укоряла Александра Крутова за его невольный ехидный смешок по поводу того, что она сегодня уже второй раз говорит одно и то же: сначала в Октябрьском суде, сейчас – здесь и ничего нового не открывает, мол, от повторения болит голова. На эту реплику Савина ответила: «Ничего, вы меня ещё не раз услышите». По всей видимости, это могло означать призыв к терпению и прозрачный намёк, что её видные партийные депутаты и одновременно клиенты-работодатели готовят новые иски к прессе…

Явно затянувшийся процесс выдвижения ходатайств на том не закончился. В свою очередь, Сергей Почечуев попросил приобщить к материалам дела письменные объяснения ответчика, в которых не признал себя виновным и показал, что выдвинутая истцом против него фраза о единоличном распоряжении Панковым партийной кассой вырвана из контекста, более того, не является оценочным суждением, что причиной иска могли стать возникшие между сторонами серьёзные политические разногласиях по оценке роли «Единой России» в общественно-политических и социально-экономических процессах, а также её отдельных лидеров из регионального отделения, которые истец Панков расценил не только как выпад против ЕР, но и руководствуется политическими, материально-правовыми интересами, которые ответчик вынужден трактовать как проявление корыстных побуждений в виде получения двух миллионов рублей с помощью суда «и использовать факт громкого судебного разбирательства по данному делу в качестве пропагандистского элемента политической борьбы и демонстративно наказать своего личного оппонента». Вторым стало ходатайство об отмене определения суда и оставлении уточнённого искового заявления без движения в связи с отсутствием в нём необходимых существенных условий. И, наконец, ответчик ходатайствовал об истреблении доказательств причинения истцу морального вреда, поскольку, вопреки нормам, исковое заявление этими фактами не было обременено вовсе. По существу все ходатайства были отвергнуты.

Адвокат заверила, что эти пробелы в иске она восполнит в своём выступлении, однако кроме общих фраз, маленькой лекции о высоком звании депутата российского парламента и количестве там народных избранников, уже одно лишь пребывание в котором является мерилом высочайшей и незыблемой порядочности и честности всех туда попавших, о переживаниях морально пострадавшего истца. Однако никаких доказательства перенесённых им невыносимых страданий так и не было предъявлено, что, на наш взгляд, поставило судью в неловкое и недвусмысленное положение и вынудило задавать наводящие вопросы, на которые Савина так и не ответила… Было много эмоций и достаточно образных выражений типа: «О кассах в Уставе «Единой России» нет сведений, в региональном отделении нет никаких касс - ни белых, ни чёрных, никакого иного цвета, и Панков к ним не имеет никакого отношения. Моральный вред причинён в виде нравственных страданий Панкова как носителя определённых устоев, пятнается (именно так  - автор) его деловая репутация, он переживает, испытывает чувство психологического неудобства и морального расстройства. Объём расстройства – большое количество слушателей на пресс-конференции (всего 15 человек – автор), в сети Интернета, в газетах, а затем попала к потенциальным гражданам. Переживания Панковым имели место быть, они привели к снижению здоровья, накапливаются негативные последствия в течение длительного времени».

После завершения, на мой взгляд, столь неубедительного монолога с помощью вопроса судьи вдруг выяснилось, что, вероятно, постоянный представитель видных саратовских «единороссов» в судах не знает, кто же руководит местным отделением. «Калямина» - ответила Савина, заглянув в текст той пресс-конференции и найдя там эту фамилию отнюдь не первого лица обкома ЕР. «Глыбочко» - подсказали журналисты. «Я сделаю по этому поводу запрос в партию» - заверила  адвокат.          

Её пространное, но беспредметное выступление насчёт моральных переживаний своего поручителя лишь подтверждало вывод Почечуева об отсутствии на самом деле сильно преувеличенных в иске и слове адвоката моральных и душевных страданий в душе господина депутата, на которые того будто бы обрёк ответчик, спросивший адвоката после её продолжительного и маловразумительного выступления: «Не считаете ли вы, что уже упоминание мною факта принадлежности Панкова к «Единой России» унижает его человеческое достоинство»? Почечуев далее заявил: «Я горжусь фактом участия в той пресс-конференции и считаю его гражданским подвигом, а всё высказанное там и размещённое потом на сайте является доказательством моей правоты. Я сотрудничал с Панковым с мая по декабрь 2007 года, неоднократно лично на конкретных фактах убеждался, что вся полнота власти в региональном отделении «Единой России» принадлежит Панкову, но сказанное мною лишь свидетельствует о незаурядных качествах Панкова». Ответчик заявил, что не отрицает ни факта произнесения той фразы на пресс-конференции, ни того, что под фразой «Госдеп Николай Панков» он подразумевал именно Николая Васильевича Панкова, но справедливо вопрошал: «А в чём моя вина? В том, что я в достаточно политкорректной форме произнёс «Распоряжается партийной кассой» - но это же устойчивое и безоценочное выражение? Панков и его соратники постоянно настаивали на сотрудничестве со средствами массовой информации, но на деле мы постоянно сталкивались с политикой двойных стандартов. Истец же отказывает журналистам в праве высказывать оценку и мнение».  

Заседание продолжится 26 марта. А это завершилось короткой процедурой вручения адвокатом судье и ответчику Устава «Единой России».  Что бы этот акт значил?  Уж не попытку ли вести партийную работу в присутственном месте?   

Владимир ЕФИМОВ

Информационное агентство «Местное время. Саратов»