ОБЪЯСНЕНИЕ ПО СУЩЕСТВУ, ИЛИ «КРУТОВ ДЛЯ ЛАНДО ПЕРЕСТАЛ СУЩЕСТВОВАТЬ» ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ЖУРНАЛИСТА АЛЕКСАНДРА КРУТОВА ДЕПУТАТУ ОБЛАСТНОЙ ДУМЫ АЛЕКСАНДРУ ЛАНДО

Уважаемый Александр Соломонович!

Внимательно ознакомился с вашим комментарием моих намерений обратиться с заявлением в прокуратуру с просьбой дать правовую оценку сведениям, изложенным во втором открытом обращении депутата Линдигрин к губернатору Павлу Ипатову. Поначалу даже не поверил, что вы являетесь его автором, поскольку ряд фраз и выражений в тексте, опубликованном на сайтах «Саратовинформ», «Местное время. Саратов» и «Новая версия», выдают в его авторе человека либо крайне невежественного в юриспруденции, либо откровенного правового нигилиста. Подумалось даже, Вас намеренно или по глупости подставляет кто-то из молодых «образованцев», табуны которых последние пару лет пасутся в известном вам здании на улице имени знаменитого террориста и разбойника Стеньки Разина. Но нет, я ошибся, поскольку на днях Вы лично подтвердили свое авторство этого комментария.

Я ВАМ ПИШУ, ЧЕГО ЖЕ БОЛЕ…

Что ж, меня это радует. Во всяком случае, это свидетельствует о том, что в наших отношениях заканчивается тот странный период, во время которого «Крутов для Ландо перестал существовать» (это практически дословное ваше выражение, прозвучавшее в завершение памятного нам обоим телефонного разговора в октябре прошлого года). Вызывает оптимизм и то, что депутат Ландо решился перевести наши прежние межличностные отношения на новый, более высокий и социально значимый эпистолярно-дискуссионный уровень. Честно сознаюсь, я рад таким переменам и потому постараюсь ответить депутату Ландо взаимностью. Весьма отрадно и то, что личность журналиста Крутова Александр Соломонович взялся оценивать во всем ее многообразии и противоречивости. От зоркого взгляда областного депутата и заслуженного юриста не ускользнули ни мои былые принципиальность и независимость, ни нынешнее неравнодушие к интересам «некоторых финансовых групп» и молодым женщинам. И все это очень гармонично вписано в общий контекст разговора о цензуре как вообще, так и применительно к моим личным правам и свободам.

Не со всеми тезисами депутата Ландо я согласен. Однако сам факт публикации комментария Александра Соломоновича дает мне законное право на ответ с возможностью пройтись по всем тем аспектам личности Ландо, которые он затронул в  своем комментарии применительно ко мне и которые находили отражение в конкретных поступках – моих и уважаемого депутата Ландо - за время нашего знакомства, насчитывающего около 10 лет.

Но начать хотелось бы с первого упрека, который бросил мне А. С. в своем комментарии относительно намерений обратиться в прокуратуру. Дорогой Александр Соломонович, на мой взгляд, погорячился не я, а именно Вы, начав комментировать не юридический документ, а всего лишь намерение. Причем намерение, о котором Вы узнали с чужих слов и неизвестно в какой интерпретации. Ну, разве же так поступают умудренные опытом мужи и заслуженные юристы? Причем, как вы правильно поняли, мое заявление имело в качестве адресата обращения прокуратуру, то есть в государственный орган надзора за законностью. Поэтому впадать в истерику, которую Вы почему-то решились мне приписать в своем комментарии, у меня не было никаких оснований. На истерику скорее похожа ваша реакция, когда без наличия предмета берутся давать комментарий. Причем приводят в нем такие аргументы и факты, которые неминуемо подставляют и самого комментатора, и его политических кураторов.

Если уж Вас так волнует мое эмоциональное состояние в период подготовки заявления в прокуратуру, то его уместнее охарактеризовать как тщательное обдумывание и анализ, которые длились несколько дней. Сознаюсь, само решение обратиться с заявлением к прокурору области далось мне не просто. Еще трудней писался его текст. Я внимательно и не раз вчитывался в каждую строчку «второго открытого обращения» депутата Линдигрин к губернатору, силясь понять цель, которую преследовала эта неизвестная мне дама, а также использованную ею логику. На мой взгляд, немного известных науке исторических архетипов, в рамки которых укладывалась бы личность депутата Линдигрин. Столько же и версий, позволяющих интерпретировать неоднозначный поступок молодого депутата. Первая – не вполне доброкачественный в умственном и психическом планах проект партии, осуществляемый под лозунгом «Молодежь – в политику». Конечно, среди молодежи встречается довольно много активных и «продвинутых» личностей... Вот и  депутат Линдигрин, несмотря на свою относительную молодость (29 лет), прекрасно осознает сущность политической линии «Единой России». В противном случае ее «второе открытое обращение», в котором констатируется факт цензуры журнала «Общественное мнение», следовало бы направлять в прокуратуру, а не размешать на страницах «Провинциального телеграфа». При этом обращают на себя внимание мотивационные посылы Наталии Александровны. Она не только не осуждает губернатора Ипатова за цензуру, но фактически даже требует от последнего распространения цензорских функций и на работу нашего редакционного сайта.

В этом плане поведение Натальи Линдигрин очень напоминает мне один весьма примечательный поступок генсека «Единой России» Вячеслава Володина, который, помнится, на одной из встреч с местной элитой бросил в адрес Павла Ипатова: «Что-то ты лохматый сегодня. Сходи-ка постригись!» После чего Ипатов сходил и постригся. 

Однако парикмахерские процедуры, в отличие от цензуры, не запрещены действующей Конституцией. И в этом коренное отличие «Заслуженного юриста России» Вячеслава Володина от «молодого депутата» Наталии Линдигрин. Однако махровое правовое невежество, помноженное на природную глупость, – лишь одна из версий, способных дать объяснение подобному поступку Наталии Александровны.

Второй возможный вариант объяснения – Линдигрин есть лишь первое звено в политической «многоходовке», имеющей целью устранения от должности губернатора  Павла Ипатова. Если это так, то я действительно вынужден последовать Вашему совету, Александр Соломонович, и поблагодарить депутата Линдигрин. Потому что со своей стороны искренне считаю, что губернатор, публично клявшийся исполнять Конституцию и блюсти права и свободы граждан и осуществляющий в своей практической деятельности регулярные проявления цензуры, не может занимать пост главы исполнительной власти области. Ведь это со всей очевидностью не губернатор, а клятвопреступник. Он должен уйти!

Однако, выражая личную признательность Наталии Александровне за ее смелый поступок, я не могу отделаться от ощущения, что мои слова благодарности направлены не совсем по адресу. Ведь Наталья Линдигрин, с которой я лично не знаком и о которой могу судить лишь по ее публичным заявлениям в печати, скорее не самостоятельная личность, а новый «проект партии». Причем проект уникальный в своем роде. Кто бы мог подумать, что саратовские «единороссы» смогут успешно осуществить политическую реинкарнацию современного аналога Лидии Тимашук. Только, как мне кажется, об осуществляемой губернатором цензуре Линдигрин, в отличие от Лидии Тимашук, написала сущую правду. А потому орденом Ленина Наталью Александровну за ее героический поступок скорее всего не наградят. Ведь трагедии имеют тенденцию происходить в истории всего лишь раз. А затем следует политический фарс – грязный и глупый. Вполне соответствующий уровню подобравшихся для участия в этом фарсе актеров и статистов, обряженных в медвежьи шкуры.

БЕРЕГИТЕСЬ ЖЕНЩИН – ЖЕНЩИН БЕРЕГИТЕ!

Дорогой Александр Соломонович! Искренне удивлен прозвучавшим в Вашем комментарии упреком: «Нехорошо пугать молодую женщину за то, что она высказала свое мнение». Удивлен, во-первых, текст отрытого обращения Линдигрин к губернатору Ипатову в интересующей нас части есть не «высказывание мнения», а конкретное сообщение об известных ей фактах. В этом Вы легко сможете убедиться, освежив в памяти содержание хорошо известного Вам постановления Пленума Верховного Суда по вопросам защиты чести и достоинства. Удивлен также и тем, что Вы как профессиональный юрист пытаетесь трактовать как акт запугивания мое законное конституционное право обращаться с заявлением в государственные органы. И если Вы в свои 66 лет начинаете подзабывать, что в Конституции существует статья 33, то я готов напомнить вам об этом.

Но вообще-то в Вашем упреке относительно «пугания молодых женщин» лично я склонен усматривать типичное проявление такого явления, которое в теории психоанализа называется «переносом». Человек смертельно боится быть уличенным в каком-то конкретном грехе и в качестве средства избавления от своих страхов пытается «перенести» этот грех на другую личность. В данном случае на личность журналиста Крутова. Но давайте честно признаемся: по части «запугивания молодых женщин» обозреватель Крутов и в подметки не годится депутату Ландо. Чтобы не быть голословным, приведу выдержку из показаний бывшего вице-губернатора и секретаря областного Совбеза Александра Мирошина на процессе по уголовному делу в отношении Леонида Фейтлихера.

Адвокат Кобзаренко: Следующая фотография называется «Ландо в кругу своих знакомых и друзей танцует с высокой девушкой», стр. 18 журнала. Что это за мероприятие?

Мирошин: Этой девушке на то время было 16 лет. Это был день рождения А. С. Ландо. Он пришел в правительство области. Мы ему в шутку подарили эту девушку. Александр Соломонович, находясь в довольно веселой обстановке, жуя котлету, стал приставать к ней, целовать ее. Части котлеты попали в рот девушке.

Ландо: Я прошу прекратить, остановите его, пожалуйста.

Председательствующий: Потерпевший, объявляю вам замечание за нарушение порядка в судебном заседании. Если еще раз без разрешения председательствующего выступите, я удалю вас из зала судебного заседания. Свидетель, отвечайте на вопросы, подробности суд не интересуют.

Смею напомнить, данные показания свидетель Мирошин дал, будучи предупрежден об уголовной ответственности за их правдивость. Они занесены в протокол судебного заседания, на который, насколько мне известно, потерпевший Ландо возражений не приносил. Не подавали Вы, Александр Соломонович, и заявления в органы  прокуратуры с просьбой возбудить против вашего «юного друга» Александра Константиновича уголовное дело по статье 307 УК РФ. Стало быть, Мирошин сказал правду, а Вы в самом деле на глазах у многочисленных свидетелей совершали столь непристойные манипуляции с девушкой, которая на тот момент не достигла даже своего совершеннолетия. Ну, и кто из нас двоих «пугает молодых женщин»?

В этой связи уместно было бы обратить внимание и на такой аспект, как якобы наличие в моей позиции «двойных стандартов», в чем Вы тоже берете смелость меня упрекать. Но, милейший и добрейший Александр Соломонович, не мне вам напоминать об инициативе Президента Медведева, публично выступившего с крестовым походом против педофилов и педофилии во всех проявлениях. Насколько мне известно, партия «Единая Россия» всецело одобрила законодательные инициативы Президента, направленные на ужесточение уголовных санкций против этих позорных явлений. При этом, как мне представляется, после подобных показаний Мирошина активный член партии «Единая Россия» Александр Ландо должен был бы провалиться под землю от стыда, выйти из рядов партии или добровольно уйти из жизни. Но ничего подобного не произошло. Линия поведения депутата Ландо не изменилась ни на йоту. Ну, и кто из нас двоих после этого является проводником политики «двойных стандартов»? Впрочем, о политике «двойных стандартов» применительно к более широкому кругу володинских клевретов мы поговорим подробнее чуть позже. 

КАК ПРАВОЗАЩИТНИК ЛАНДО ЖУРНАЛИСТА КРУТОВА ОТ ПРОКУРОРА БОНДАРА ЗАЩИЩАЛ

А пока хотелось бы рассказать читателям об одной странице из нашего совместного с Александром Соломоновичем героического прошлого. А точнее, о тех событиях, которые стоят за Вашей фразой: «Было время, когда я представлял Ваши интересы в суде, отмечу, что совершенно бесплатно». И далее уточняете: «Я взялся за это, так как на тот момент Вы выступали от имени свободной прессы и открыто высказывали позицию, за которую и пострадали. Так что же случилось с Вами, Александр Крутов? Куда сегодня делись Ваши принципиальность и независимость, за которые вас когда-то уважали друзья и опасались недруги?»

Процесс, о котором идет речь, был инициирован исковым заявлением о защите чести и достоинства бывшего (а на тот момент действующего) прокурора Саратовской области Анатолия Бондара к газете «Неделя области» и журналисту Александру Крутову. Предметом иска стала моя статья «Политические расклады 2002 года: старые лица и новые времена» в «Неделе области» 9 января 2003 года. В частности, Анатолий Владимирович оспаривал следующие фразы из моей статьи: «Наверное, только этим можно объяснить ту непреклонность, с какой областная прокуратура возбуждала уголовные дела в отношении членов областного правительства… но при этом столь же последовательно уводились от уголовного преследования действующие чиновники мэрии и городской думы. Так, в заведомо коррупционном деле вокруг так называемого «Городского благотворительного фонда поддержки здравоохранения» на скамью подсудимых сел лишь депутат Кофтин, да и то вскоре был оправдан. А близкое окружение мэра во главе с самим Аксененко было уведено от ответственности. В благодарность за поддержку городская администрация стала снабжать прокурорские структуры «дареными» иномарками, мебелью. А сам областной прокурор Анатолий Бондар получил от мэрии в аренду на 49 лет (!) участок земли (якобы для благоустройства) во дворе многоэтажного дома, где он проживает».

Собственно говоря, уже тогда, шесть лет назад, я подметил в действиях городской администрации примерно те же схемы, из-за которых мэр Саратова Юрий Аксененко ныне находится на скамье подсудимых. С той лишь разницей, что «дареные» бизнесменами иномарки, мебель не переписывались на родственников последней жены Юрия Николаевича, а передавались в конкретные прокурорские структуры. И делалось это при Бондаре почти что легально, поскольку передача немалых материальных ценностей оформлялась соответствующими постановлениями мэра. В результате чиновники городской администрации фактически становились соучастниками существовавшего в то время в Саратове почти что легально прокурорского рэкета. Об этом я достаточно откровенно писал в своей статье. За что, как справедливо отмечает Александр Соломонович, и пострадал в размере 5 тысяч рублей. Такой суммой судья Надежда Сивочко оценила моральный вред, нанесенной этой публикацией прокурору Бондару. Возможно, было бы и побольше, не вмешайся в этот процесс Александр Соломонович и не начни перед каждым судебным заседанием «нырять» в кабинет своего давнишнего приятеля – председателя Кировского районного суда Виктора Жидкова. Следует отметить, в этот процесс Александр Соломонович вступил с весьма редким процессуальным статусом – как уполномоченный по правам человека в Саратовской области, выступающий в силу своих должностных полномочий в защиту прав и свобод определенного человека. Как поясняли Вы в ту пору, подобным правом Вас наделил областной закон «Об уполномоченном по правам человека», который одновременно закрепил за должностью регионального омбудсмена статус чиновника категории «А». Что соответствует статусу министра областного правительства со всеми причитающимися для подобной категории и немыслимыми для простых смертных видами доплат, выплат, льгот при улучшении жилищных условий, ежегодного санаторно-курортного лечения и т. д. Таким образом, защищая в том процессе мои права и свободы, Вы тем самым одновременно исполняли свои обязанности как должностное лицо – уполномоченный по правам человека в Саратовской области. И как в связи с этим понимать упрек, прозвучавший в Вашем комментарии, относительно «бесплатности» Вашего участия в том процессе против Бондара? Ведь выплата денег частным лицом (каковым в ту пору был я) должностному лицу (каковым в том процессе были Вы) за исполнение им своих должностных обязанностей подпадает под диспозицию статьи 291 УК РФ – «Дача взятки». Стало быть, Вы уже тогда были готовы и желали получить от меня взятку, а теперь, спустя шесть лет,  в своем комментарии компенсируете старую досаду.

А теперь давайте вспомним и о том, как Вы вышли из этого судебного процесса, в ходе которого (по вашему утверждению) журналист Крутов стал жертвой того, что выступал от имени свободной прессы и открыто отстаивал свою позицию. Как уже было сказано выше, в первой инстанции мы процесс проиграли. Надо было идти во вторую инстанцию – обжаловать несправедливое решение. И вот здесь бескорыстный представитель моих интересов по фамилии Ландо очень мило «сделал мне ручкой». В то время отказ продолжать вместе со мной судебную борьбу с Бондаром Вы объяснили очень просто. Мол, изменился социальный статус. И действительно, из уполномоченного по правам человека в Саратовской области Вы превратились в руководителя саратовской приемной вице-спикера Вячеслава Володина. Но скажите, разве изменение места работы способно повлиять на позицию по какому-либо принципиальному вопросу, тем более по такому вопросу, как права и свободы человека? Уверен, не может, если речь идет о достаточно принципиальном и порядочном человеке, у которого существуют свои убеждения. Но, как мне кажется, данные качества никогда не являлись доминантами Ваших мотиваций. А потому и выход Вас из судебного процесса против Бондара был не проявлением принципиальной позиции, а отработкой «ценных указаний» очередного политического патрона. В данном случае Вячеслава Володина, для которого в ту пору Бондар являлся сначала одним из стратегических союзников по борьбе с Аяцковым, а затем стал орудием устранения Юрия Аксененко с поста мэра Саратова.