Продолжавшееся во вторник, как и накануне, всего сорок минут заседание по уголовному делу в отношении экс-мэра Саратова Юрия Аксененко началось с отказа судьи в удовлетворении ходатайства стороны обвинения зачитать протокол очной ставки между обвиняемым и Владимиром Зайцевым, который в связи с продолжительным лечением за границей не может прибыть в суд.

На основании того, что очная ставка проходила в присутствии Руслана Курбанова, который как адвокат экс-градоначальника одновременно оказывал юридические услуги и другому фигуранту этого уголовного дела, суд признал протокол очной ставки недопустимым, тем самым удовлетворив требование защиты обвиняемого. По тем же самым основаниям защита сегодня потребовала отклонить, а суд поддержал ее позицию, и другой документ, на чтении которого настаивала государственный обвинитель, а именно переданное из Германии заявление Зайцева. Защита настаивала на том, что неизвестно каким путем попавшее из иностранного государства в Россию заявление, в соответствии с действующими нормами не может быть признано допустимым: только в суде гражданин может давать показания.           

Затем суд приступил к допросу Ирины Солодковой, которая, по признанию самого обвиняемого, является матерью его детей. Вопрос гособвинителя «Как вы можете пояснить то, что на предварительном следствии вы показали, что передали Зайцеву деньги за две квартиры, но Зайцев факт передачи отрицал?» Солодкова фактически оставила без ответа: «Я не могу пояснить то, что говорит Зайцев». В связи с возникшими противоречиями зачитываются даже не показания Солодковой на предварительном следствии 6 марта 2008 года, а ее категоричный отказ отвечать на вопросы следователя и желание воспользоваться статьей 51-й Конституции РФ, разрешающей не свидетельствовать против себя и своих родственников. На этом основании она показала, что фирма «Одеон-98», которая построила дом, где ее престарелый отец получил две квартиры, ей незнакома, что она не платила за них квартплату в ЖСК, хотя, по утверждению гособвинителя, у следствия есть справки, подтверждающие факт внесения лично ею, Солодковой, денег за содержание  этих квартир. Это противоречие Солодкова объяснила настойчивыми советами ее адвоката воспользоваться 51-й статьей и тем обстоятельством, что «я не спала всю ночь, ко мне в шесть утра пришли и пригласили в прокуратуру, я этого не говорила, я подписала протокол допроса, адвокат мне советовал так говорить, а потом, в суде, изменить свои показания». Вопрос гособвинителя: «Почему не сказали следователю, что деньги передали Зайцеву?» - «Это мое право. Я предоставила все расписки адвокату». – «А почему же не следователю?» Вопрос остался без ответа. Через несколько секунд обвиняемого спросили: «Почему вы на следствии не упомянули, что деньги были переданы Солодковой для передачи Зайцеву?», и тот повторил уже известные суду причины – путаницу в голове от ареста и страх перед наказанием: «После всей этой ситуации я не хотел втягивать семью в это дело, это была моя линия защиты, я не хотел, чтобы любое мое показание было использовано против меня, что и было потом использовано. Еще свежо было, когда автоматчики окружили дом, меня арестовали, потом дети долго болели…»

В связи с отсутствием еще одного свидетеля гособвинитель попросила прервать заседание до 14 часов. Ходатайство было удовлетворено.    

Информационное агентство «Местное время. Саратов»