Начавшийся в понедельник в областном суде с участием 18 присяжных заседателей (двенадцати основных и шести запасных) процесс по обвинению в убийстве 13 февраля 2008 года прокурора Саратовской области Евгения Григорьева во вторник был продолжен допросами свидетелей обвинения. На скамье подсудимых А. Панченко, М. Казаков и Б. Казиев.

Во вторник процесс начался с более чем часовой задержкой из-за опоздания конвоя с подсудимыми, подзадержавшегося в дорожной «пробке» в Энгельсе. Этого времени журналистам, освещающим  процесс, было вполне достаточно для обнаружения приятных перемен во внутреннем облике здания правосудия. Ещё год назад бросавшиеся в глаза широкие, помеченные бумажными «маячками», многочисленные трещины в стенах, дававшие представителям прессы и посетителям суда повод задаться злободневными вопросами о времени, которое может продержаться это довольно молодое здание, были основательно заделаны, и уже ничто не говорило о когда-то надвигавшейся над ним беде. Впрочем, минут через сорок после начала заседания и допроса первого свидетеля – Виктора Будылёва, в зале заседаний стало нестерпимо жалко, и когда выяснилось, что начавший вместо прохлады гнать тепло кондиционер быстро не исправить, процесс перенесли в другой зал, где, впрочем, из-за жутко плохой акустики было плохо слышно, что говорили два представителя обвинения, судья и трое защитников подсудимых.

Бывший работник областной прокуратуры, позже – Главный федеральный инспектор по Саратовской области и руководитель Ростехнадзора Виктор Будылёв пояснил суду, что знаком с ситуацией, сложившейся на заводе «Серп и молот», которым руководил покончивший в январе этого года Алексей Максимов, по многочисленным публикациям в саратовских газетах о якобы имевших там место нарушениях экологической безопасности и попытках рейдерского захвата предприятия путём перекупки у его работников акций. Любая попытка рейдерского захвата предприятия в стране, отметил свидетель, вызывала соответствующую реакцию в Администрации Президента РФ, и нам было дано указание координировать работу правоохранительных органов по предотвращению подобных явлений:

-  В 2006 – 2007 годах в местной прессе было много публикаций о скупке акций «Серпа и молота», эти публикации обобщались и направлялись в областную прокуратуру. В числе атакующих это предприятие назывался Сергей Курихин. Прокуратура проводила соответствующую проверку. Никто не доказал недостоверность информации в газете. Опровержения в газетах не публиковались. По нашим сведениям, рейдерского захвата не было, это был спор хозяйствующих субъектов. По публикациям в основном в газете «Взгляд» о нарушении на заводе экологического законодательства  Ростехнадзор не реже двух – трёх месяцев проводил там проверку, какие-то мелкие нарушения находил, но ничего существенного обнаружено не было.                   

Отвечая на вопрос, были ли знакомы Максимов и Григорьев, Будылёв ответил положительно.

В большей степени о взаимоотношениях уже мёртвых – убитого Григорьева и повешенного (или повесившегося) в тюремных застенках Максимова рассказал бывший прокурор Фрунзенского района Олег Грабко, на территории которого находится «Серп и молот». Сам он также часто общался с Максимовым и акционерами – работниками предприятия, которые часто выражали беспокойство по поводу рейдерского захвата их предприятия. По словам Грабко, ситуация в то время на заводе как акционерном предприятии была такой: несмотря на то, что имелось на руках несколько тысяч акций, акционеров было значительно меньше. Например, один из допрошенных после Грабко, Дмитрий Праслов, заявил, что у него было… 139 618 акций, или 22,3 процента, которые он по просьбе своего родственника – гендиректора одной крупной финансовой структуры, скупил у работников завода и позже по заданию того же лица писал заявления в прокуратуру о том, что его права как акционера Максимов постоянно нарушает, он хотел тем самым, чтобы «на заводе выполнялись условия акционеров», однако признания свои он добивался даже тогда, когда свои скупленные им же акции … продал, не имея права «качать права акционера», но в заявлениях правоохранителям «качал», из чего можно сделать вывод, что он выполнял чьё-то задание: «я выполнял все действия, которые мне рекомендовали». В ходе судебного заседания Праслов этого не говорил, но когда гособвинители напомнили его же собственные показания в ходе следствия, свидетель не стал их отрицать.

Показания Праслова в какой-то степени опровергают утверждения Будылёва якобы о споре хозяйствующих субъектов, а свидетельствуют о самой настоящей войне, развязанной определёнными структурами, желавшими, грубо говоря, через скупленные акции «Серпа и молота» оттяпать не столько само предприятие в самом центре города, а лакомые и привлекательные участки земли, на которых, по свидетельству Грабко, после уничтожения производственных корпусов строились бы запланированные универсамы, бизнес-центры и рестораны. Иными словами, новым собственникам само старейшее в Саратове предприятие и его полторы тысячи рабочих не нужны было – необходимыми были новые развлекательные центры, которыми наш областной центр, кажется, уже переполнен. Этого перепрофилирования «Серпа и молота» и не желал Алексей Максимов, на заводе человек не новый, а прошедший путь от рабочего до руководителя. Да, он и его семья имели контрольный пакет акций, остальные были у лиц, лояльно относившихся к директору, но он не хотел истребления завода никем, в том числе и усилиями самарских фирм, которые, по свидетельству Грабко, «занимаются скупкой акций, потом их реализуют на рынке, тем и живут, со слов Максимова, мне известно об интересе Курихина к заводу, между ними был конфликт сторон, они не договорились между собою, Максимов жаловался мне на непонимание правоохранительных органов, прокуратуры области и прокурора области Григорьева, которые его, Максимова, не защищают».  

Бывший прокурор района также вспомнил, что в день убийства прокурора Григорьева, около семи вечера, ему стало известно о готовящемся назавтра возле здания областной Думы митинге протеста рабочих завода, недовольных результатами проверок правоохранительными органами и обысками на дому у ряда акционеров, против попыток захвата предприятия. «Максимов заявил о масштабности этой акции с приглашением журналистских групп нескольких телеканалов. Он был спокоен, невозмутим, говорил, что народ остановить он уже не может, опять вспомнил про Курихина. Максимов просил отца облпрокурора, чтобы Григорьев-младший принял его. В 8 вечера дома узнал об убийстве Григорьева».                                 

Допрошенный в качестве свидетелей бывший главный врач медсанчасти «Серпа и молота» Андрей Вачугов признал в одном из подсудимых – Александре Панченко человека, которого довольно часто видел в окружении Максимова, и заявил, что часто Максимов жаловался ему на то, что многочисленные проверки завода (а их было свыше восьмидесяти) продолжаются и заканчиваются ничем.      

Создается впечатление, сторона обвинения, выясняя ситуацию на «Серпе и молоте» и преимущественно со скупкой акций, сейчас пытается подвести дело к тому, что у недовольного Максимова были все   основания нанять киллеров. На это обратил внимание защитник одного из подсудимых, заявив, что процесс проходит с нарушениями – кто кому сколько продал акций и сколько их принадлежало Максимову, и напомнил, что «мы судим других».

В среду утром допрос стороны обвинения будет продолжен.    

Информационное агентство «Местное время. Саратов»